Любавин разделял вопросы и удивление Ростоцкого, и хмурился на то что вытекало из доклада Зурова. Что-то слишком уж гладко все, так не может быть. Они благоразумны, потому что действительно хорошо вышколены, понимают, что находятся в чужой стране, и не хотят лишиться милости своего господина. В такой ситуации все домочадцы иностранного посла поневоле тоже становятся дипломатами, даже если их не допусают к святая святых тайн. Возможно, с пороками и впрямь сложно, благоразумие в таких делах только оправдано. И все же, у Любавина сложилось смутное впечатление какой-то недоработки, какого-то упущения. Взять тот же бильярд, вроде бы повар благоразумен, но, может, быть, его просто не сумели спровоцировать. Он поддержал Ростоцкого, вспомнив Леопольда Христиановича, и рану своего подчиненного он уж никогда не забудет... Риск был тогда большой, что они могли потерять Владимира, поэтому Анатолий Петрович, несмотря на все возражения, и запретил ему тогда рисковать.
С другой стороны, наружка Зурова действительно сделала все, что в их силах, а делать выводы и извлекать из этого пользу нужно ему, главе отдела.
Взвесив все за и против, он сказал:
  - Все же я бы продолжил наблюдение. Они благоразумны до поры, пока не создашь благоприятные условия. Любой человек слаб, надо только знать, куда нажать посильнее. Дурные советы даю, господа, но тоакова уж наша служба. Я когда в сыскном еще служил, там умели добиваться сведений там, где это кажется безнадежным. Владимир Петрович, вы правы, стоит свести этого повара с Леопольдом, надеюсь, он сможет, так сказать, разработать сего господина. А вот госпожа Синицина... - поневоле Анатолий Петрович вспомнил милейшую женщину, хозяйку того ресторана, где они тогда с Зуровым за приятной закуской почти играючи, благодаря одной статуе, разрешили одну проблему с одним из домочадцев  Анатолия Петровича. Она тогда хорошо их приняла, ему нравился ее живой характер. Пани Стася, как они с Зуровым знали сию милейшую даму, была в своем репертуаре, и его восхищала ее живость и остроумие, сочетаемое с порядочностью и честностью. Его не удивил ее ответ филеру. Вряд ли будет хорошо, если они как-то обидят сию порядочную вдову... Но вот возможное увлечение камердинера Синициной... Тут стоит поработать.
  - Владимир Петрович... - задумчиво сказал он, приглаживая свои знаменитые усы. - Попробуйте, но осторожно. Пани сия очень порядочная, светлая женщина,  она действительно дорожит своей репутацией и репутацией своего заведения. Вы должны бы ее помнить, нам не раз приходилось бывать у нее в тем немногие свободные от службы часы. Если будет на нас хоть одна жалоба... Она действительно нам может быть полезна, но не стоит ожидать от нее больше, чем она может себе позволить. Поговорите с пани, если есть увлечение этого камердинера ею, но тут важно, чтоб порядочная дама заговорила. Обдумайте это. И... Я бы посоветовал попристальнее понаблюдать за поваром и поработать с ним. Если нужно, я отдам соответствующий приказ. И вот что... Есть нечто, что я возьму на себя. У меня есть знакомая дама, которая может выгуливать свою собаку там же, где горничная. Я поговорю с экономкой моей кузины. За беседой можно узнать немало полезного и интересного. Нам важна любая, даже самая незначительная, мелочь.
А потом он повернулся к Зурову:
-  Вы свободны, Павел Антонович.  В вашей информации на самом деле есть с чем поработать. Благодарю за службу. Продолжите наблюдение, последите за домом и передвижениями лорда и его окружения.

Отредактировано Анатолий Любавин (2016-08-27 23:21:41)